Венок

  Уже поздно, я вытаскиваю на руках своего пса из подъезда, привычным шагом иду в сторону парка, он, пыхтя, еле перебирая ногами, бредет за мной. Закуриваю и достаю телефон, замотанный изолентой смартфон.

Батарейка, сука, вспухла на этом китайском говне, крышка не закрывается. Нужен мне новый? Нет. Звонит — и хрен с ним. Мне так мало надо и так много осталось, что порой даже не знаю, что делать дальше.

Вставляю в отверстие наушники и погружаюсь в творчество Булата Шалвовича. Медленно бредем по аллее. Навстречу движется фигура, она как-то переминается с ноги на ногу и сближается с нами.

- Доброй ночи, — сквозь отблески фонаря я вижу знакомого старика.
- Доброй… — снимаю я наушники и протягиваю ему руку.
Он пожимает мне руку, я ощущаю сухую, крепкую ладонь бывшего полковника.
- О! Кто тут! — начинает он гладить Лава. — Живой, стервец!
- Что-то давно вас не видел? И без супруги? — спрашиваю я.
- Да… Ушла она… — вздыхает старик.

Эту пару я встречал каждый вечер. Два старика, которые безумно любили друг друга. Он постоянно обнимал ее за талию, и очень часто они, как подростки, шли, взявшись за руки. Осенью он обязательно ей делал венок из кленовых листьев на голову, и старушка получалась очень забавная. Жена полковника, которая прошла с ним путь от младшего лейтенанта с Камчатки.

Когда они сидели на лавочке, он бегал домой и приносил ей плед для ног, а она, хотя и еле ходила, шла в ларек ему за газетой, пока он бегал за пледом. Пара старых дураков, которые просто любили друг друга.

- Я… Извините…
- Примешь наркомовские? — дед достает флягу из полы плаща.
- Да… Как-то не планировал, — смущаюсь я.
- Пригуби, хотя бы за Альбину мою…

Я делаю пару глотков из фляги.
- На, закуси, — дед протягивает мне яблоко.
- Это что, с этого парка? — морщусь я.
- Да. Эту яблоню Альбина тут сажала, когда мы переехали сюда. Твой дед тут как очумелый носился, стройкой руководил, сумасшедший. Он носился, а моя деревья сажала, — вздохнул старик.

- А вы что делали?
- Городом наслаждался, после Камчатки-то, — усмехнулся он.
- Кислое… — откусил я кусок.
- А что ты хотел? Выродилась уже, дичок… Как и все мы, — вздохнул дед.

Мы побрели с ним к дому, Лав, пыхтя, брел сзади.
- Плохо мне, Саш, без нее, — неожиданно посмотрел на меня старик.
- Ну, Василий Михайлович, у вас дети, внуки…
- Да, но без нее плохо. Месяц как схоронил, и месяц не сплю, гуляю вот по этому парку. Не могу без нее.

- Но жить дальше надо, все мы уйдем, — не в кассу сказал я.
- Наверно… Постой, листья наберу, — старик пошел под клен и начал собирать листья.
- Зачем они вам?
- Соберу, как прежде, венок подарю ей.

Мы дошли до дома и распрощались…
Утром я выношу на руках Лава и ставлю его на траву, возле соседнего подъезда стоит скорая и труповозка. Я оставляю собаку и подхожу к телу, которое лежит в черном мешке.
- Кто? — спрашиваю я.
- Да, дед какой-то старый помер, — курит санитар.
- Открой.
- Не положено, ты родственник, что ли?
Я достаю мятую пятисотку из кармана, которую приготовил на опохмел. Он открывает. Дед лежит с улыбкой на лице и в руках венок из кленовых листьев.

В Мой Мир

0

Tweet